Дрожь

Есть и в хандре своеобразный шарм:

едва парной сквозняк успеет дунуть,

уж рад брюзга, наверчивая шарф,

пилюли пить и о здоровье думать.

Но я как стоик перенес весну.

Она теперь яснее и короче.

И днем уже не так клонит ко сну.

И нервы меньше взвинчивает к ночи.

Еще знобит, да как-то мельче дрожь.

Теплынь - нелепо звать тебя весною,

когда в плаще расхристанном идешь

навстречу мне – на встречу не со мною.

Ступай себе. Да и причем здесь ты.

Твой путь свершен, пора понять у цели:

несбывшееся – это не мечты,

а то, о чем и грезить мы не смели.

Что острова? что страны? – пусть матрос

к ним держит курс без нас в программе «Время».

А все ж, их достижимости вопрос

есть аксиома, а не теорема.

Подвластно все – от пламени до льда.

И, стиснута рукою грубокожей,

когда-нибудь и горняя звезда

смирится, словно лампочка в прихожей.

Но есть края, которых не достичь.

Там нищий двор в виду трамвайных линий.

Там различим – настолько воздух чист –

к стеклу прилипший листик тополиный.

И смотрит вслед любовь. Ее глаза

уже вне слез.

И стоит оглянуться –

увидеть можно. Но уже нельзя

ни в дом войти, ни губ ее коснуться.