Маска

В остывшей памяти, как в проруби,

вдруг замелькает небо летнее -

и неотвязчивые голуби,

в попытках выклянчить последнее...

Бродил и я по этой пьяцце — и

экскурсовода слушал лекции,

чужд, как Петрушка, декорации

в дель-арте сыгранной Венеции.

Скользя меж стенами линялыми,

в гондоле, зыблющейся кренами,

и я кружил её каналами,

где отражались поколеньями

её миранды и лукреции,

её поэты и поклонники,

куда в немыслимой проекции

её упали колоколенки.

И я на палубу Венеции

всходил без компаса и лоции

за сувенирами коллекции

лавчонок мелочной негоции.

И мне казалось — нечто понял я

в проулках узких, точно трещины,

где сушат золушки исподнее

и мётлы ведьмами развешаны.

Но на ходу меняя правила,

как суверенная Вселенная,

она любой чертой лукавила,

коварная, не откровенная.

И если что здесь было истиной -

так только этот повсеместный

надменной маски знак таинственный,

двусмысленный, но в чём-то честный.

Пускай мы порознь, точно полюсы,

но убывая в даль иную,

я вспомню донны взор - сквозь прорези,

ведущие во тьму ночную.

Во времени, судьбой отмеренном

мне для земного карнавала,

она меня коснулась веером -

но маски снять не пожелала.