Медуза

Забыв перед пучиной робость,

морским созданьям уподобясь,

я плыл – и вот, за рубежом

буйков, обозначавших область

купанья, чем-то обожжен,

отпрянул, локтем заслонясь,

и прекратил движенье ласт.

И обернулся… Предо мной,

почти в обхват величиной

невразумительная тварь

неторопливо колыхалась,

сферообразная, как парус,

напрягшийся над глубиной.

Я поднял руку для удара –

но, видимо, не увидала

она опасности. И в бой

со мной вступать не собиралась,

лишь не спеша переливалась,

подобна лампе голубой.

И гнев мой схлынул сам собой.

Я думал: «Глупое созданье,

не существо, но колыханье,

полупрозрачный сгусток, призрак,

едва таящий жизни признак –

я царь и бог перед тобой!

Что ты такое, чтобы жалить?

Да я тебя, когда б не жалость

к твоей убогости смешной…»

Но что-то сделалось со мной –

треклятый яд ее, наверно,

наполнил мозг мой на мгновенье

и мгла нахлынула стеной.

Я был один средь бездны мрачной:

полночной млечности сродни,

тая внутри себя огни –

неслышно двигались они

в крови холодной и прозрачной.

Не страшно было, только странно:

как бы в плену киноэкрана

маячил некто вдалеке,

пылала на его щеке

пощечина от океана.

И волей волн, больших и властных,

влеком, не ведал я о том,

зачем он жил – нелепый, в ластах,

с гримасой искаженным ртом…

Медуза дальше уплывала.

А я – до пляжного привала,

к своей кампании земной.

Ожоги смазал вазелином.

Мы пили рислинг над заливом.

Друзья смеялись надо мной.