Мистерия

Прости меня.

Моя вина – огромна.

Вселенную неловкими руками

я вылепил. С апломбом божества

дал имена непознанным предметам

и тварей бессловесных нарекал

без колебаний – как на ум взбредало.

Я прах смешал в неопытных ладонях,

не ведая, куда впадают реки,

зачем гора не сходится с горою,

когда вернется на круги свои

витающий по ясным высям ветер.

Но я любил.

И судорога любви

сводила пальцы мне – и твердь крошилась

на икры беспорядочных созвездий,

на пыль планет, на атомы веществ.

Кипели камни.

Кремний с кислородом

неистово сцепились… Я любил –

пожар творенья ослеплял мой разум.

На берег выползали из глубин

кошмарные химеры бытия,

чешуйчатые предки совершенства,

задуманного мной…

И наконец,

еще горячий ком,

безмерный и лишенный смысла хаос,

я протянул тебе. Но я любил –

и все кругом безумью покорялось!

Охваченная пламенем моим,

ты вспыхнула в ответ и прошептала:

- Твой мир прекрасен, вечен и любим…

Ты верила. Ты в облаках витала.

Но жил во мне мой ледяной двойник.

Он знал, что я – не Бог непогрешимый.

Он знал: остынь любовь моя на миг –

гармония окажется фальшивой.

И я взгляну глазами мертвеца

на шар земли, поросший жизни тиной,

не отличив возлюбленной лица

от мерзкого обличия рептилий.

Рассудок, шестернями скрежеща,

обмерит черепа мадонн и монстров,

и, утолив познанья зуд, уснет,

как циркуль в бархатистой готовальне,

замкнувший идеально-точный круг,

в котором мы с тобой навеки сгинем…

Любимая,

не разнимай же рук,

сведенных за плечами дорогими,

любимая, не размыкай же век,

но верь сквозь них – в мой лес, в мой вечер синий,

в мой жаркий мир, где жив мой человек –

немыслимый, неправильный, красивый!

…Быть может надо было все разбить

на строгие квадраты или ромбы…

Прости меня.

Вина моя – огромна.

Но невозможно было не любить.