Невеста, друг, жена, опять невеста...

Невеста, друг, жена, опять невеста,

она спала как мышь в моей руке.

В окне вставал девятый вал рассвета.

В огне вставал.

В двухкомнатном мирке

еще неясно озарились вещи,

убранство лакированных палат –

уюта полированные плеши:

стеклопосуда, мебель, шваль, безделки.

И блик пожара вспыхнул на тарелке

меж двух окурков, всаженных в салат.

Я высвободил руку для начала.

- Любовь моя… - моя любовь молчала.

И я покинул этот жаркий ком,

чтобы размять затекший за ночь локоть

и вновь обнять ее. Но одинокость

тотчас прошлась по коже холодком

и выманила из-под одеяла.

Семья распалась. Половина встала,

другая – предпочла лежать ничком.

Я по полу зашлепал босиком,

не зажигая света: ведь светало –

и смыл под душем бестолковый сон.

Опять приснились старики и дети

бесплотные… каких-то духов сонм –

те умерли и не родились эти.

И я очнулся - словно перст на свете,

в пылающую глядя пустоту,

в сатиновых трусах, на кухне волглой,

с потухшей беломориной во рту.

А жизнь еще, возможно, будет долгой.