Ода власти

Иной, именьем облачен, как платьем,

всё ноет, что неправедно гоним.

А что поэт? – пускай, ему не платят,

зато никто не властвует над ним.

При власти вечно – черт бы всех побрал их! –

то хунты из жандармов, да царьки,

то шайки вороватых либералов,

бесчинных, как в курятнике хорьки.

Границы отворяя с воплем «велкам!»

круша завет им чуждой старины,

как фомкою правами человека

орудуют, вскрывая сейф страны.

Затем имперцы их винят в провале

и обещают всем повысить МРОТ,

народ же – вместе с птичьими правами -

при тех и этих потихоньку мрёт.

Власть пыжится – от шпор до эполета.

Но трачен скипетр плесенью и ржой.

Священна в мире только власть поэта,

поскольку крови нет на ней чужой.

Ей и решать, где пахари, где воры,

кто каты, кто свободны, кто рабы.

И лишь она выносит приговоры

владыкам, чьи повапленны гробы.

Да, в золото строку не переплавить,

но золото в строку – ещё трудней.

Продолжим же, собратья, миром править,

как Бог судил нам от начала дней.