Пейзаж с путником

Над абрисом означена луна,

хотя до сумерек не близко —

речь о лете, —

на фоне августа, чья зелень столь темна,

что неуместно говорить о цвете

листвы, непроницаемо-густой.

Дальнейшее расписывать не буду,

и лишь добавлю в темень за листвой

чуть-чуть аквамарина к изумруду.

А всё же синь джинсовки так бледна,

так безнадёжна продранность карманов

фигуры — что продуманно бедна

на фоне пышности,

царицы дальних планов.

Там всполох над курчавою горой,

томящейся, куртинами качая...

Туда он и уходит, мой герой,

забытый всеми, автора включая.

Не более, чем штрих, чем антураж,

не прояснивший, встретившись со мною,

зачем он жил — и помечал пейзаж

белёсой и сутулою спиною.

Зачем на фоне смутно проступал,

когда рука творца над ним нависла:

один мазок — и он бы в миг пропал.

Но без него пейзаж лишался смысла.

Кто вслед смотрел, тому ли не понять.

Кто из виду терял, успев привыкнуть, —

тот чувствует, что поздно догонять

и не достанет голоса окликнуть.