Снега чрезмерны, как на вырост...

Снега чрезмерны, как на вырост,

на детских плечиках земли –

и лишь нагих деревьев сирость

среди бесчувственной зимы.

Лелеял взгляд любую малость,

на белом вкрапленную чернь…

А дальше небо начиналось,

чтобы не кончиться ни чем.

Кощей-февраль, угрюмый месяц,

лизал оконное стекло.

Нижегородские предместья

в дымы укутались тепло.

И деловитый как стекольщик,

резец ведущий по стеклу,

пыхтел усердный ледокольчик,

кроя хрустальную Оку.

Едва сугробы приминали,

они наваливались вновь,

послушно формы принимали

прохожих, скверов и домов.

И всё, что живо в человеке

с его любовью и тоской

светло запечатлялось в снеге,

кружащемся весь день-деньской.