Странствие

Ты ради дальнего бросал ближнего,

в плацкарту верил, как в страховой полис.

От Севастополя и до Нижнего

тогда ходил ещё прямой поезд.

Всё было прежним, иным.

Среди всего –

иным билетом снабдили волка,

точней волчонка, не затвердившего,

в какое море впадает Волга.

Но компас глючил, куда ни плавай.

Стояла стрелка, шкала скакала.

Пловец, нырнувший под Балаклавой,

задрогшим вынырнул из Байкала.

А там – Сибирью петляла трасса.

К ней из сугробов плелись деревни.

В них люди знали, что миф пространства

ещё обманней, чем сказки времени.

Путь очевиден.

Цель – только домыслы.

Ты шел и выжил. В чём смысл глубинный

того, что не был затоптан до смерти

друзьями – и не добит любимой?

Жизнь странно кончится.

Под конец её

В тебе восстанут одновременно

твоя Чита и твоя Венеция,

твой Владивосток и твоя Вена.

Ты станешь только чертой их сходства,

Пусть самой крохотной и неявной,

Зато пронзительной, как сиротство

вокзалов, гаваней, расстояний.

Под мутный литр пивзавода «Волга»

Возьми на закусь спинку минтая.

Помяни молодость – и живи долго.

Прости минувшее. Умри мечтая.