Тот квартал теперь, как зубы выбит, срыты напрочь плешки-пятаки, где сходились в рассужденье выпить на тусу крутые чуваки. Шел и я пацанскими стезями, рассекал, шустёр не по годам, успевая поиметь глазами всех без исключенья встречных дам. Задом вспоминал ремень отцовский, а уже гульбанил, где нальём. И не слишком брезговал фарцовкой, комсомольским брезгуя гнильём. Я бывал милицией не понят, не минуя свары ни одной. И всегда топырил левый покет самопальный ножик выкидной. Но злодейства не содеял, вроде – и в итоге все сошло ништяк. Выпало остаться на свободе, а могло бы выйти и не так. Все минуло - не без пользы, впрочем. Под дуду базара не пляшу. Родиной шершавою заточен, не боюсь, не верю, не прошу. Верно, был я вьюнош не из лучших, и, бывает, матерюсь в сердцах - видя, сколько мальчиков послушных в записных осело подлецах. Так и шли по жизни мы врагами их продажных глянцевых идей - но в пути былые хулиганы отковались в правильных людей. Их по курсу зелени не мерьте, биржам не назначить им цены. Потому – до старости и смерти с вами я останусь, пацаны.