Огни

Пока еще плывет в густой ночи

огонь живой –

и плавников лучи

колышутся, упруги и колючи.

Упущенной свободой пахнет сеть –

и горько недобычливой висеть

на веслах, извлеченных из уключин.

Как берега пустынны и темны!

Огонь плывет –

над ним лишь зрак луны,

в котором отразился мертвый Авель.

…Ловец сполна отбыл надежды срок,

мочой залил рыбацкий костерок

и безнадежный промысел оставил.

И жить ушел.

Стоградье перед ним:

прищурясь на фасады попригожей,

он выбрал дом, назвал его родным

и щелкнул выключателем в прихожей.

Тотчас упал на все идущий свет,

готовый быть интимным, блеклым, темным,

трусить везде, где есть электросеть

вослед за господином обретенным,

сообщать его вещам товарный блеск,

чуть сумерки – да хоть и спозаранку –

умея дать чуть видимый рефлекс,

но и сверкнуть, чтоб обыграть огранку.

Все на свету тоскою учтено:

лоснись в лучах, блестящ и сексапилен…

Что ж пробки вырубаешь – и в окно

вперяешься, бессмысленный, как филин?

…Пока еще плывет в густой ночи

огонь живой – а знаешь, так молчи,

не добавляй искателям соблазна.

Не мало их и так легло костьми –

ведь берега пустынны и темны

и Авель мертвый в небе – не напрасно!

Не верил ты пугающей луне

и лодку гнал наперерез волне,

как будто настигая понемногу

огонь живой,

рассыпчатый, как смех

над жаждой постиженья вся и всех,

плывущий до сих пор –

и слава Богу.